Когда появился георгий победоносец на гербе. Московский герб с точки зрения эзотериков. — Но ведь всадник на коне и есть Георгий Победоносец

Русская православная церковь отмечает 6 мая праздник cвятого великомученика Георгия Победоносца. В этот день Патриарх Московский и всея Руси Алексий II по традиции совершаетт праздничное богослужение в храме святого Георгия на Поклонной горе.

По преданию, Георгий родился в III веке в городе Бейруте (в Малой Азии) в христианской семье. Поступив на службу в римское войско, он прославился своей храбростью, был замечен императором Диоклетианом (284-305) и выдвинут в старшие военачальники.

Георгий совершил немало ратных подвигов и чудес, за что был назван Победоносным. Однако когда император Диоклетиан начал гонения на христиан, воин раздал свое имущество нищим, явился к императору и объявил себя последователем Христа. Ни уговоры, ни мучения не смогли склонить его к язычеству - и по приказу императора Георгий был обезглавлен. Казнь совершилась 6 мая (по новому стилю) 303 года.

Из многих чудес, совершенных святым великомучеником Георгием, наиболее известное запечатлено в иконографии. Это поражение змея, обитавшего в озере у подножья Ливанских гор, близ Бейрута, и пожиравшего людей. Убив змея, святой Георгий избавил от верной гибели царскую дочь, которой надлежало стать очередной жертвой змея. Залив, на берегу которого расположен Бейрут, и сегодня носит имя святого Георгия.

На Руси Георгий Победоносец издавна почитается как защитник православного воинства и помощник земледельцам в полевых работах. Со времен принятия христианства он является ангелом-хранителем и покровителем великокняжеской семьи. Сын великого князя Владимира Ярослав Мудрый, во крещении Георгий, первым способствовал почитанию Победоносца среди православных. Он основал Юрьевский монастырь в Новгороде, воздвиг храм святого Георгия в Киеве. Имя Георгия Победоносца носил основатель Москвы Юрий Долгорукий. С княжением великого князя Дмитрия Донского святой Георгий выступает как покровитель Москвы, его изображение становится гербом государей московских, а позже входит в состав русского государственного герба - Российского орла. В 1856 году учреждается герб Московской губернии с образом Георгия Победоносца.

Герб российской столицы восстановлен Законом Москвы от 1 февраля 1995 года. В основу герба положен сюжет «Чуда Георгия о Змие». Герб представляет собой четырехугольный с закругленными нижними углами и заостренный в оконечности темно-красный геральдический щит с изображением развернутого вправо от зрителя всадника - Святого Георгия Победоносца в серебряных доспехах и голубой мантии (плаще), на серебряном коне с серебряной сбруей, поражающего золотым копьем черного Змия.

Примечательно, что Георгия Победоносца как воплощение воинской доблести и преданности долгу чтят не только христиане. Мусульмане почитают его под именем Джурджис и приписывают ему совершение подвигов, в том числе и на территории нынешнего Дагестана, где, по мнению некоторых историков, расположена могила Георгия. А в Российской Империи орден "Георгия Победоносца" (высшая награда для солдат) существовал в двух разных формах: кресты - для воинов-христиан и восьмиугольные щиты - для воинов-мусульман.

Юрьев день
Юрьевым днем (весенним и осенним) назывались церковные праздники , посвященные христианскому святому Георгию (Юрию, Егорию) Победоносца (23 апреля и 26 ноября по ст. ст.). К осеннему Юрьеву дню заканчивались все полевые работы, поэтому в этот день происходили расчеты крестьянина со своим владельцем по денежным и натуральным повинностям. В этот же день после выплаты «пожилого», т.е. после расчета, крестьянин раз в году получал возможность переменить владельца. Однако с введением так называемых «заповедных лет» право крестьянина поменять владельца стало постепенно исчезать. Судебник 1649 г. окончательно отменил это право «Юрьева дня», что означало полное закрепощение крестьян. Отсюда поговорка "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день".

Считается, что Георгий Победоносец изображен на российском гербе, однако прямо об этом в документах не сказано, вероятно, по причине закрепленных в Конституции РФ принципов отделения Церкви от государства и отсутствия обязательной идеологии. В то же время, почти такой же всадник на гербе Москвы в соответствующем законе прямо назван святым Георгием. В качестве символа города конный воин известен по меньшей мере с 1464 года, но только Петр I назвал его «Святым Егорием» в духе европейской геральдической традиции. До этого всадник символизировал государя - царя и великого князя.

На Руси святой Георгий был очень популярен, считался покровителем князей и дружинников. Ярослав Мудрый при принятии христианства получил имя Георгий именно потому, что образ Победоносца уважали даже язычники.

В отличие от знати, народ немного по-язычески чтил Егория Храброго как покровителя пастухов, защитника скота, «волчьего пастыря», открывающего весенние полевые работы. И это оказалось логично, ведь греческое имя Георгий происходит от слова «земледелец».

Согласно православному календарю, день святого Георгия особенно торжественно отмечают дважды - весной, 23 апреля (6 мая по новому стилю) и осенью, 26 ноября (9 декабря по новому стилю). Пословица «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день» относилась к осеннему празднику. К этому дню окончания полевых работ, плюс-минус неделя, была приурочена возможность еще не окончательно закрепленных за помещиком и лишенных всех прав и свобод крестьян по собственной воле сменить место жительства и работы. Так что образ святого Георгия в народном сознании долгое время был связан с позитивными эмоциями. Затем крестьян лишили этого права, а сама поговорка, таким образом, несла в себе горькую иронию.

Изображение всадника с копьем или, реже, другим оружием, встречается на русских монетах с XIII века, причем на Руси под всадником подразумевался великий князь, а не святой, о чем говорила подпись с титулом государя. Благодаря образу всадника с копьем свое название получила относительно мелкая разменная монета - копейка. Георгия Победоносца иногда было принято изображать на монетах некоторых европейских государств, но и в Европе в большинстве случаев фигура всадника олицетворяла не святого, а местного короля. После крушения европейских монархий чеканить образ главы государства на монетах вышло из моды, в том числе и в России, так что Центральный банк России в наше время воспользовался сходством образов и выпускает золотую инвестиционную монету «Георгий Победоносец».

Орден святого Георгия также является высшей военной наградой Российской Федерации. Ряд офицеров были удостоены этой награды за проведение в 2008 году операции по принуждению к миру Грузии - страны, чьим покровителем считается как раз святой Георгий. В дореволюционной России орденов святого Георгия первой степени удостоены были только 25 человек, 8 из которых были иностранцами, что делает его самой редкой и чрезвычайно почетной военной наградой Российской империи.

© Алексей Бойцов/РИА Новости

Широко распространенная сегодня традиция ношения георгиевской ленточки появилась до революции. После смерти георгиевских кавалеров ленты от ордена носили их старшие сыновья. Это говорило о том, что потомок чтит подвиг своего родителя и принимает на себя ответственность, в случае необходимости, также проявить героизм. Интересно, что гвардейская лента, учрежденная в СССР в годы Великой Отечественной войны, была очень похожа на дореволюционную георгиевскую, и в настоящее время в массовом сознании эти два исторических символа слились воедино.

Святой Георгий также известен исламским народам Африки и Ближнего Востока под именами Джирджис и аль-Хадр. Он является покровителем Англии, Португалии, а также Барселоны, Венеции, Генуи и Львова.

April 30th, 2016

Казалось бы, бесспорная истина: святого Георгия Победоносца издревле считали покровителем русской столицы, и его образ запечатлен на московском гербе, ставшем позднее частью герба государственного. Но почему святой изображен без нимба? И действительно ли на гербе, который за свою историю претерпел много символических изменений, изображен святой Георгий? Об этом до сих пор не утихают дискуссии.

Предлагаю вам интересное исследование на этот счет из которого, я уверен, вы почерпнете много нового для себя. В ней на мой взгляд достаточно мало религиозной составляющей (а куда же без нее в этом вопросе?) и достаточно много интересных исторических фактов.

Итак, как все начиналось...

Московский герб 1730 г.

Кем возвысилась Москва

На Русь святой Георгий пришел из Византии вместе с принятием христианства. Сын святого Владимира Великого, князь Ярослав Мудрый первым принял крещение с именем Георгий, положив традицию почитания святого Георгия Победоносца на государственном уровне. Согласно византийскому же обычаю изображать на монетах и печатях как самого правителя, так и его святого покровителя, на монетах Ярослава впервые появляется пеший образ святого Георгия. Ярослав основал и первые на Руси Георгиевские храмы: Юрьев монастырь под Новгородом, для которого в 1170 году была написана древнейшая из сохранившихся икон святого Георгия - по заказу сына благоверного Андрея Боголюбского, князя Георгия, княжившего в Новгороде и ставшего первым мужем грузинской царицы Тамары. В Москву этот образ привез Иван Грозный, и ныне он хранится на северном клиросе Успенского собора. В Киеве Ярослав Мудрый основал Георгиевский монастырь, наподобие Георгиевских храмов Константинополя. День освящения его собора, 26 ноября, стал вторым, «зимним», праздником святого Георгия Победоносца. (По преданию, именно в этот день святой Георгий победил змия.) Имя «Георгий» в переводе с древнегреческого означает «земледелец», и два его праздника ознаменовали цикл сельских работ на Руси: «Юрьем починают, Юрьем и кончают». На Руси его называли Егором и Юрием - от сокращенного Гюргия.

Судьбоносное для Москвы событие произошло в конце ХI века, когда киевский князь Владимир Мономах нарек своего новорожденного сына Юрием - так святой Георгий Победоносец стал небесным покровителем основателя Москвы князя Юрия Долгорукого. На его печати был изображен святой Георгий пешим и вынимающим меч - еще без змия. Предание гласит, что однажды по дороге из Киева во Владимир Юрий Долгорукий остановился в гостях у боярина Кучки; прогневавшись за непочтительный прием, велел казнить его, но, возлюбив его прекрасные владения, повелел поставить там город Москву. И будто бы дал в ее герб образ своего небесного покровителя - всадника, попирающего копьем змия.

Это, конечно, предание, но с него и начинаются все загадки. Бесспорно, что на московском гербе, созданном в XVIII веке, изображен Георгий Победоносец. Но когда именно он появился в государственной символике, к общему мнению историки не пришли до сих пор. Считается, что эмблема святого Георгия как московский великокняжеский знак впервые появилась при старшем брате Ивана Калиты князе Юрии Даниловиче - как его небесного патрона. Образ пешего змееборца (воина, замахнувшегося мечом на змия) в Московском княжестве встречается на монете великого князя Ивана II Красного, сына Ивана Калиты. На печати Дмитрия Донского появился первый образ конного всадника с копьем. На печати его сына Василия I тоже изображен всадник с копьем, направленным острием вниз, и с тех пор этот символ утвердился в качестве московской эмблемы, став наследственным. На монетах Василия II, внука Дмитрия Донского, появляется отчетливое изображение всадника, поражающего копьем змия в раскрытую пасть, напоминающее иконографию «Чуда святого Георгия о змие». Историк В.Б Муравьев, исследовавший драматичную историю московского герба в недавней книге «Легенды древней Москвы», считает, что здесь определенно узнается святой Георгий и что с этого времени - середины XV века - образ святого Георгия Победоносца становится устойчивым символом московского князя и Московского княжества. А при Иване III изображение всадника обретает свой окончательный, классический вид.

Однако поскольку до начала XVIII века этого всадника называли «ездецом», то у исследователей сложились две полярные точки зрения. «Православная» версия гласит, что это - святой Георгий как покровитель Москвы и московских князей. Сторонники «светской» версии считают «ездеца» сугубо русским символом князя-воина, государя, который лишь во времена Петра Великого стал ассоциироваться с Георгием Победоносцем. Эти разногласия возникли, во-первых, из-за русской традиции изображать на печатях и монетах как святых покровителей князей, так и их самих, оттого зачастую без нимба и в короне, что дало повод увидеть в «ездеце» изображение правителей. Отсутствие нимба является главным фактом, позволяющим считать «ездеца» светской персоной. Во-вторых, судя по сохранившимся историческим свидетельствам, сами русские часто называли этого всадника князем или царем, тогда как святого Георгия в «ездеце» на московской эмблеме узнавали в основном иностранцы, благодаря сходству всадника с иконографическим образом святого Георгия Победоносца, а в Европе он был тоже очень популярен и почитался покровителем рыцарства. Есть примирительные версии, что это одновременно и образ святого Георгия, и московского князя, уподобленного святому воину. Или что изначально это был образ святого Георгия, затем со времени Ивана Грозного, венчавшегося на царство, стал образом государя вплоть до петровской эпохи. Версий множество. Но сегодня «георгиевцы» упрочивают свои позиции, приводя аргументы в защиту того, что московский всадник - это образ святого Георгия Победоносца.

Его почитание на Руси всегда усиливалось в тяжкие, но судьбоносные для страны времена. Когда Дмитрий Донской собирал силы русских земель для отпора врагу, Русь томилась под чужеземным игом, и образ святого Победоносца был особенно близок русскому народу как христианский покровитель воинства, ратников за Отечество. О том свидетельствует и благодарственная Георгиевская церковь в Коломенском, которую основал Дмитрий Донской, возвращаясь с Куликовской битвы, где святого Георгия видели на поле брани сражавшимся на стороне русских. (Существовало предание, будто святой Георгий убил змия в овраге Коломенского.) Чудо Георгия о змии было образом победы христианства над иноверцами. И вероятно, со времен Дмитрия Донского святого Георгия почитают покровителем Москвы.

Использование образа всадника, поражающего змея, не было чистым новаторством Иоанна III. Так, этот образ использовал князь Московский Василий Тёмный, отец Иоанна, в первой половине XV века. Правда, князь чеканил копейщика на московских монетах, на княжеской же печати представал всадник с соколом на плече. Изображение копейщика на монетах также не указывает, что он святой. Более того, если на одной стороне монеты сюжет соответствует истории Георгия Победоносца, поражающего змея копьем, то на обратной стороне мы видим уже всадника, замахнувшегося на змея мечом, что не соответствует иконографическому канону. Кто же тогда этот всадник, если не святой Георгий и не архангел Михаил? Ряд историков настаивает, что это и есть сам князь. Как в случае с монетами Василия Тёмного, так и в случае с печатью Иоанна III.

Великий князь Иван III начал новую эпоху в истории России, когда Москва, созидавшая вокруг себя русские земли в единое сплоченное государство, стала преемницей Второго Рима после падения Константинополя. Возможно, и с этим было связано усиление государственного почитания в Москве святого Георгия Победоносца, который был покровителем византийских императоров. В 1464 году на кремлевской Фроловской башне появилась белокаменная икона-горельеф святого Георгия. Образ водрузили над главными воротами города с наружной стороны, а через два года с внутренней стороны поместили образ другого покровителя Москвы, святого Димитрия Солунского, вверив святым охрану Кремля от врагов. Когда же итальянские мастера построили Спасскую башню на месте Фроловской, над ее воротами позднее поместили образ Спасителя, а скульптура святого Георгия была перенесена в Георгиевскую церковь около Спасской башни, а потом в Вознесенский монастырь. (В XVII веке святому Георгию вновь вверили охрану города, поместив его образ над Воскресенскими воротами Китай-города, ведущими на Красную площадь. Именно к этой иконе в 1918 году взывала Марина Цветаева в своем знаменитом стихотворении: «Страж роковой Москвы, сойди с ворот!».) Образ святого Георгия был на великокняжеских стягах Ивана III, с которыми он вышел на Великое стояние на Угру, и одержанную победу приписали покровительству святого Георгия.

Во время формирования национального государства личная эмблема московского князя становится эмблемой державы. И при Иване III окончательно появился прообраз московского герба. Знаменитая государственная печать 1497 года, которую Н.М. Карамзин считал истоком символики русского государственного герба, имела на лицевой стороне изображение конного всадника, поражающего копьем змия, а на ее обратной стороне впервые появился двуглавый орел. Во всаднике легко узнается иконографический образ «Чуда святого Георгия о змии». По мнению О.В. Яхонта, всадник на этой печати точно воспроизводит образ скульптурной иконы святого Георгия с Фроловской башни. Есть другая версия, что образ всадника был заимствован с надгробия митрополита Феогноста в Успенском соборе, где было вычеканено «Чудо Георгия о змии». Исследователи, те, что видят в этом всаднике святого Георгия, считают, что его изображение на государственной печати и в московской символике времен Ивана III было и знаком преемственности московских князей владимирским и киевским князьям. Кроме того, так символически подчеркивалась роль московского князя как оплота Православия.

Московский герб 1883 г.

Однако нимб у этого всадника отсутствует.

Авторы книги «Символы, святыни и награды Российской державы» дают очень интересное объяснение. По их мнению, данное изображение всадника не соответствует древним православным канонам и в некоторых других элементах, например он колет змия в шею, а не в глотку, но зато этот образ Георгия Победоносца «более всего напоминает свое воплощение в произведениях западноевропейского искусства эпохи Возрождения, прежде всего итальянского». Иными словами, итальянские мастера, прибывшие по зову Ивана III строить соборы и крепости Третьего Рима, могли по его же заказу выполнить и государственную печать, где изобразили святого Георгия в более привычных им традициях, как было принято в Европе - без нимба.

При Иване Грозном всадник-змееборец утверждается на груди двуглавого орла как символ сплочения русских княжеств вокруг Москвы. На голове всадника появляется корона, очевидно, в знак принятия Иваном Грозным царского титула. Приверженцы «светской» версии, считающие всадника образом царя как защитника России, подкрепляют ее такими свидетельствами. Послы Ивана Грозного заявляли, что на печати изображен «государь на коне». Когда в середине XVII века герцог Тосканский спросил русского посла, изображен ли во всаднике Георгий Победоносец, тот ответил: «Великий государь наш на аргамаке» (породистой лошади). В описи Оружейной палаты о гербовом знамени 1666-1667 годов сказано, что на груди двуглавого орла «царь на коне колет копием змия». Подьячий Посольского приказа Григорий Котошихин утверждал, что на печати Московского княжества вырезано: «Царь на коне победил змия». (Встречается и совсем простое пояснение: «Человек на коне колет змия»). Если всадник - государь, то что же змий? О символе змия разногласий нет: это библейский образ зла и олицетворение врагов русской земли.

Сторонники «георгиевской» версии дают свои трактовки перечисленным фактам. Во-первых, то самое отсутствие нимба в изображении Георгия Победоносца (и прочие отступления от канонов) на печати Ивана III и при его преемниках сделало всадника в представлении русских «царем» или «человеком на коне», то есть светским символом. Отсюда и неопределенное именование «ездец». В.Б. Муравьев предложил более сложное объяснение: всадника на московском гербе называли «государем» русские официальные лица. Подобная идентификация изображения на государственном знаке (монете, печати, эмблеме) с самим государем (или его небесным патроном, что тоже символизировало государя) «была издревле традиционна для России, и отказаться от этой традиции русская бюрократия не решалась». Таким образом, это официальная трактовка государственных лиц, явившаяся из древнего правила чеканить на государственных знаках образ правителя или его небесного покровителя. Иностранцы же, не связанные с русской бюрократией, открыто называли всадника на груди орла святым Георгием, в том числе и Самуэль Коллинс, личный лекарь царя Алексея Михайловича. Но, по мнению Г.В. Вилинбахова и Т.Б. Вилинбаховой, европейцы легко узнавали во всаднике святого Георгия потому, что он был изображен без нимба, как было принято в Европе.

Сторонники «светской» версии указывают и на тот факт, что на государственном гербе, помещенном на титульном листе Библии, изданной в Москве в 1663 году, всаднику-змееборцу на груди двуглавого орла придано портретное сходство с царем Алексеем Михайловичем. Однако крупнейшие исследователи православной средневековой Москвы М.П. Кудрявцев и Г.Я. Мокеев утверждают, что изображение царя на коне, убивающего копьем змия, здесь дано вместо традиционного герба Москвы - Георгия Победоносца. И указывают на надписи над гербом из книги пророка Исаии: «Аз поставих царя с правдою и вси пути его прави»; «Сей созиждет Град Мой» (Ис. 45: 13).

Алексей Михайлович считал себя защитником Вселенского Православия. Московское царство стало главным покровителем Восточных Патриархатов, прозябавших под османским игом. Появилась идея об освобождении Константинополя и создания православной империи на территории бывшей Византии и Балкан под властью московского царя. Москву же, устроенную во образ Небесного Иерусалима - Града Божия, называли и Новым Иерусалимом на земле, согласно пророчествам книги Исаии об избрании нового народа и города, на который перейдет слава народа Божия: «Оставите бо имя ваше в насыщение избранным Моим, вас же избиет Господь; работающим же Мне наречется имя новое» (Ис. 65: 15). Изображение Алексея Михайловича воином, убивающим змия, здесь символизирует идею Руси как последнего мирового оплота Православия, и такая вариация вполне могла иметь место на книге.

Ученые не пришли к единому выводу об идентификации московского всадника, но именно он стал прообразом герба Москвы. Слово «герб», буквально означающее «наследство», стало входить в русский обиход при Алексее Михайловиче. В 1672 году появился «Титулярник», где были собраны изображения 33 гербов областей и городов, входивших в полный царский титул. Еще раньше, в 1669 году, царь приказал мастерам изобразить в росписях на стенах Коломенского дворца 14 печатей «в гербах», то есть поместить государственные эмблемы в щитах, по аналогии с европейскими гербами. На них и обратил внимание юный Петр I.

Святой Егорий на коне

Считается, что Петр Великий, не мудрствуя лукаво, первым из русских назвал московского всадника святым Георгием Победоносцем. Сохранилась его записка, датируемая предположительно 1710 годом: «Сие имеет свое начало оттуду, когда Владимир, монарх российский, свою империю разделил двенадцати сынам своим, из которых владимирские князи возымели себе герб с[вятого] Егория, но потом ц[арь] Иван Вас[ильевич], когда монархию, от деда его собранную, паки утвердил и короновался, когда орла за герб империи Российской принял, а княжеский герб в груди оного поставил». В правление Петра I начинается создание московского герба, на котором святой Георгий был изображен в русской традиции, берущей истоки в православной иконографии.
В 1722 году император учредил Герольдию, которая должна была среди прочего заниматься составлением городских гербов - по замыслу Петра, эти гербы предполагалось поместить на знаменах войск, размещавшихся в том или ином городе. На должность «для сочинения гербов» по рекомендации Якова Брюса определили пьемонтского графа Франциска Санти, хорошо знавшего европейские геральдические правила - по ним и собирались создавать русские гербы и исправлять традиционные русские эмблемы. Однако Санти мудро расценил, что успех придет лишь в том случае, если он не скопирует для России европейскую геральдику, а создаст русскую по русским традициям. К тому же, основательно изучив «Титулярник», русские печати и портреты государей, он увидел, что гербы на Руси фактически существуют, в чем-то отвечая и положениям западноевропейской геральдики, и это вызвало у него уважительное отношение к древним русским и московским эмблемам. Оттого он сохранил за русской геральдикой право иметь свои законы. Так, святой Георгий на московском гербе изображался к зрителю правым боком (как на большинстве икон «Чуда святого Георгия о змии»), то есть в левой геральдической стороне. Тогда как по правилам геральдики надлежало сделать наоборот и развернуть всадника в правую геральдическую сторону, левым боком к зрителю. В Западной Европе такое правило возникло по естественным причинам: живые существа, например всадник или лев, всегда изображались левой стороной к зрителю, чтобы в бою или на турнире эти фигуры на щите рыцаря, который он держал в левой руке, не казались убегающими от противника.

Эскиз московского герба выглядел так: в красном поле святой Георгий с золотой короной, в греческом полудоспехе, закрывающем грудь и спину, колет копьем, увенчанным крестом, в пасть черного змия. И здесь он изображен без нимба, но на его святость указывал крест наверху копья. В дальнейшей истории московского герба его все больше приближали к требованиям европейской геральдики.

После смерти Петра Великого Санти ложно обвинили в заговоре против Петра II, и он пробыл в сибирской ссылке 15 лет. Его проект, хотя так и не стал официальным гербом Москвы, был утвержден Сенатом в 1730 году как герб для знамени московских полков. Тогда же был утвержден государственный герб с московским гербом на груди орла: «Георгий на коне белом, побеждающий змия, епанча (плащ. - Е.Л.) и копье желтые, венец желтый же, змий черный». Итак, плащ святого на гербе не красный, как на иконе, - символ пролитой крови великомученика, а золотой. Геральдические каноны все более утверждаются.

Новая эра московского герба наступила при Екатерине Великой. В зимний Юрьев день 26 ноября 1769 года она учредила в России орден святого великомученика и победоносца Георгия. С тех пор 26 ноября в Зимнем дворце устраивался ежегодный прием в честь орденского празднования. Для торжественных обедов императрица заказала фарфоровый Георгиевский сервиз: все его предметы несли изображения орденских знаков и георгиевской ленты. И тронным залом в Зимнем дворце был Георгиевский зал, созданный Джакомо Кваренги по приказу императрицы.

При Екатерине II Москва вернулась к созданию своего официального герба после реформы местного управления, когда каждый русский город был обязан иметь собственный, высочайше утвержденный герб, по аналогии со свободными городами Западной Европы. Товарищ герольдмейстера подполковник И.И. фон Энден неудачно исправил уже имевшийся московский герб, а именно: переоблачил всадника из древнего полудоспеха в полный панцирь средневекового рыцаря. Такая традиция была принята в Европе, поскольку святой Георгий почитался покровителем рыцарства, но для православной России такая трактовка святого Георгия Победоносца была чужеродна. Кроме того, копье на гербе утратило крест. Однако русская традиция изображения в левой геральдической стороне была сохранена. Сохранились и цвета: красное поле, белый конь и черный змий. Неизвестен цвет плаща, но считается, что он был золотым, как описано в статуте ордена святого Георгия. 20 декабря 1781 года императрица утвердила именно этот герб Москвы как официальный.

Лишь в середине XIX века он был создан по правилам европейской геральдики. Это изменение связано с пожеланием Николая I и с деятельностью немецкого барона Б.В. Кене, управляющего Гербовым отделением Департамента герольдии, который занимался и созданием Большого государственного герба. «Согласно с требованиями геральдики», он развернул фигуру всадника в правую геральдическую сторону - левым боком к зрителю. Еще Лжедмитрий I на своей печати попытался по-европейски «развернуть» московского всадника, и посягательство на московский герб казалось «уделом» иностранцев. Чтобы поразить копьем змия, находящегося слева от коня, всаднику пришлось бросить узду и взять копье обеими руками. Однако копью был возвращен венчавший его крест. Изображался всадник по-прежнему в сплошных рыцарских латах, но при Александре III в 1883 году ему был возвращен полудоспех. Мантия же святого Георгия вместо золотой стала «лазуревой» - синей. (О.А. Рево предположительно связывает это с возможным желанием герольдии привести цвета московского герба в соответствие с цветами национального флага России: белый конь, синий плащ, красный щит). Вместо черного змия появился золотой дракон с зелеными крыльями. В старину не разделяли змия и дракона - это было одно и то же существо, образ библейского врага. Историк Г.И. Королев, написавший блестящее исследование «Змий или дракон», одной из возможных причин переделывания змия в дракона в XIX веке считает то же желание привести отечественную геральдику в согласие с западноевропейскими геральдическими правилами.

Отечественные геральдисты были очень расстроены этими переменами, ведь именно московский герб, как самый твердый и ранний, установившийся на Руси, следовало охранять от произвольных новшеств. Примененные формально западные геральдические правила без учета особенностей отечественного герба казались чуждыми началами, пренебрежением к национальным традициям.

Любимым в народе оставался иконописный образ святого Георгия Победоносца, воспринимавшийся как святой символ древней Москвы. Писатель Иван Шмелев приводит услышанный им разговор двух московских подмастерьев: «Святой Егорий сторожит щитом и копием Москву нашу, потому на Москве и писан… Чего в сердечке у нашего орла-то? Москва писана на гербу: сам святой Егорий, наш, стало быть, московский. С Москвы во всю Россию пошел».

Победоносец

После революции герб Москвы был упразднен. 27 февраля 1925 года президиум Моссовета утвердил первый советский герб, составленный архитектором Д. Осиповым, - Москва стала первым городом, получившим герб c революционной, пролетарской символикой. Место святого Георгия заняла пятиконечная звезда - победный символ Красной Армии. На фоне звезды был изображен обелиск, являвшийся первым революционным монументом РСФСР, - символ твердости Советской власти. (Этот обелиск - памятник первой советской Конституции, стоял на месте памятника Юрию Долгорукому). Серп и молот - эмблема рабоче-крестьянского правительства. Зубчатое колесо и ржаные колосья, изображенные по овалу щита, символизировали смычку города и деревни, а внизу располагалась динамо-машина - эмблема электрификации.

К образу святого Георгия Победоносца как воина, сокрушающего врага, обратились во время Великой Отечественной войны. И кавалерист на плакате, поражающий копьем свастику со змеиными головами, и карикатуры Кукрыниксов, где советский воин колет штыком фашистскую гадину или в череп Гитлера, навеяны мотивами московского герба. Знаменательно, что битва за Москву началась накануне зимнего праздника святого Георгия, а взятие Берлина состоялось накануне весеннего. 6 мая 1945 года пришлось на Пасху, что верующие восприняли как знак скорой победы, и через день была подписана капитуляция фашистской Германии. Медаль «За победу над Германией» носили на георгиевской ленте.

23 ноября 1993 года распоряжением мэра Москвы «Овосстановлении исторического герба Москвы» столице был возвращен ее исторический герб по образцу первого официально утвержденного герба Москвы 1781 года: на темно-красном щите Георгий Победоносец, в серебряных доспехах и лазоревой мантии, на серебряном коне, поражает золотым копьем черного змия. И хотя жаль, что на нашем гербе сохранился облик средневекового рыцаря, далекий от православного образа святого Георгия, но теперь он хотя бы развернут в традиционную для России левую геральдическую сторону. И самое главное: святой Георгий Победоносец снова вернулся на московский герб.

источники

Герб столицы России

В 1993 году Правительством Москвы утвержден герб города Москвы в виде щита темно-красного цвета с изображением Святого Георгия Победоносца в серебряных доспехах, поражающего золотым копьем черного змия. Что означает цветовая гамма герба? Красный цвет значит, что мы чтим память воинов, оставшихся на поле битвы. Черный дракон – силы зла. Серебряный и золотой цвет амуниции и оружия Георгия — успех, превосходство над противником.

Из истории происхождения герба Москвы

История опровергает мнение, что изображение Святого Георгия всегда было на гербе Москвы. Рассмотрим факты происхождения герба. После легендарной Куликовской битвы, на гербе великих князей Московских стал появляться светский всадник, поражающий дракона копьем . В 16-17 веке и в более раннее время этот образ наши предки воспринимали, как образ государя. Ассоциации о схожести изображения всадника со Святым Георгием возникали у заморских послов, посещавших нашу страну. Русские красноречиво доказывали, что это не так. Каждый российский государь утверждал новый герб. Менялись композиции, цветовая гамма.

С 20-х годов 18 века всадника начали называть святым Георгием. Этому поспособствовал царь Петр первый. Он сделал святого Георгия покровителем столицы, прислушавшись к рассуждениям европейских мужей по геральдике. Существенное изменение герба произошло в 1883 году – всадник был перевернут в другую сторону. Рыцари носили щит на левой руке, и изображение воина на гербе стало смотреть «в лицо врагу». После революции 1917 года герб был упразднен. Новую эмблему утвердили в 1924 году. В центре композиции были изображены звезда, серп и молот – символы рабоче-крестьянского братства.

Только 23 ноября 1993 года Москве был возвращен древний образ герба. Кем же был этот воин, Георгий Победоносец , изображенный на гербе Москвы? Георгий происходил из знатного греческого рода, состоял на военной службе у императора, сам был христианином. Когда император Диаклетиан объявил гонения на христиан, Георгий встал на их защиту. За это его подвергли ужасным испытаниям. Георгий молился Господу, чтобы он укрепил его, и стойко выносил все испытания. Тогда жрецы и толпа народа потребовали казни Георгия. 6 мая 303 года ему отрубили голову. С тех пор каждый год 6 мая отмечается день Святого Великомученика Георгия. С князя Юрия Долгорукого началась история Москвы. Юрий – в переводе с греческого означает Георгий. Может не случайно такое совпадение?
Многочисленные чудеса, связанные с образом Святого Георгия, снискали к нему любовь и почитание русского народа.

Шла последняя треть неспокойного XVIII века. Восьмой год правит Российской империей Екатерина II. Успешные военные кампании России на суше и на море заставляют Европу прибавить уважения в отношениях с этой набирающей силу бескрайней восточной страной. Отдавая должное российской воинской славе и желая одновременно усилить свое влияние на армию, «императрица и самодержица всероссийская» учреждает в 1769 году новый военный орден.

«Как Российския империи слава, - говорится в статуте ордена, утвержденном 23 ноября 1769 года, - наипаче распространилась и возвысилась Верностию, Храбростию и Благоразумным поведением воинского чина: то из особливой нашей императорской милости к служащим в войсках наших, в отмену и награждение им за оказанную от них во многих случаях нам и предкам нашим ревность и службу, также и для поощрения их в военном искусстве, восхотели мы учредить новый военный орден... Именоваться будет орден сей: военным святого Великомученика и Победоносца Георгия Орденом...»

К знакам нового ордена относились: золотой, покрытый белой финифтью крест с изображением в центре его святого Георгия, поражающего копьем дракона; четырехугольная ромбовидная золотая звезда с вензелем святого Георгия в центре и с коротким орденским девизом «За службу и храбрость»; шелковая муаровая лента с тремя черными и двумя желтыми полосами, символически означавшими цвет пороха и цвет огня.

При учреждении ордена были определены его четыре степени. Он подразделялся на Большой крест первой и второй степени и Малый крест третьей и четвертой степени. Звезда принадлежала первым двум степеням.

Далее в статуте отмечается, что «ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны» не дают права быть награжденным этим орденом. Достойны же получить его те, кто, помимо честной воинской службы, «противу неприятеля отменную храбрость или военное отличное искусство показали». Таким образом, именно фигура святого Георгия была сочтена наиболее подходящей для роли патрона и покровителя сугубо воинских дел.

Уже этот документ косвенно свидетельствует, что в облике святого Георгия удивительным образом соединились черты страждущего великомученика и мужественного воина-победоносца. Здесь примечателен уже сам по себе таящийся в фигуре святого диссонанс между христианским догматом всепрощения и бескомпромиссностью активной борьбы до победы. Не правда ли, несколько странным выглядит такое сочетание?

Если пристальнее всмотреться в страницы истории, то вовсе не случайной оборачивается эта причастность славнейшего святого великомученика к военным делам. Именно ее выделил Вольтер в подобной афоризму выразительной характеристике святого: «Георгий, вечный друг войне».

Впервые на Руси фигура святого Георгия возникает в X веке, во времена киевского князя Ярослава. При крещении князь избирает своим покровителем именно этого святого, принимает его имя и сооружает в заложенной им церкви святой Софии придел Георгию. Впоследствии, когда в 1030 году Ярослав пошел на чудь «и победи я и постави град Юрьев», он, по преданию, там же основывает церковь святого Георгия.

Позднее культ этого святого получает на Руси широкое распространение, в частности, в княжеской среде, где воинственный святой выступал как покровитель князей, особенно в их военных предприятиях. Он пришелся весьма кстати в те драматические времена, когда княжеские междоусобицы и татаро-монгольское нашествие потрясали русские земли.

Наиболее способствовал славе своего патрона основатель Москвы Юрий Долгорукий, строивший многочисленные храмы и посады в его честь. Со времени князя Дмитрия Донского Георгий становится покровителем усиливающейся Москвы.

В то же самое время, когда набирает силу культ святого Георгия, его изображения в виде пешего воина с копьем или мечом или же вооруженного всадника появляются на печатях русских князей и на выпускаемых некоторыми княжествами монетах. Начиная с XIII века сюжет с всадником, имеющим в руке копье, меч или даже сокола, получает наибольшее распространение.

Самое же примечательное состоит в том, что одновременно изображение святого на этих знаках власти начинает замещаться персонифицированным изображением князя. При этом с печатей исчезает имя Георгия, фигура святого утрачивает нимб вокруг головы и вместо него обретает корону. Святой воин превращается в светского всадника, который начинает именоваться в летописях «ездец в короне». Только теперь такой ездец уже изображает самого князя.

Удивительным примером такого превращения являются печати князя Юрия Даниловича, который правил в Новгороде всего 4 года - с 1318-го до 1322 года. Всего известно около полутора десятков его печатей, причем в большинстве случаев на лицевой стороне их изображен святой всадник с мечом. Однако князь, будучи, очевидно, весьма тщеславным человеком, со временем вводит новые печати, на которых помещается изображение «ездеца в короне», то есть уже самого князя. Примечательно, что оборотная сторона печати при этом сохраняет свой сюжет.

Со временем все эти разнящиеся деталями образы вооруженных всадников сводятся к одному, напоминающему облик Георгия-змееборца. Именно в таком виде предстает Иван III на наиболее раннем памятнике с изображением русских государственных эмблем - двусторонней красновосковой печати, скрепляющей грамоту 1497 года. Надпись на соответствующей стороне ее гласит: «Великий князь Иоан, Божиею милостию господарь всея Руси».

Государственная печать Великого князя Ивана III 1497 год

А после проведенной в 1534 году реформы монетной системы стали выпускаться новые серебряные монеты. Летописец не преминул отметить это событие, упомянув также об изменении символа: «А при великом князе Василье Ивановиче бысть знамя на денгах князь великий на коне, а имея мечь в руде; а князь великий Иван Васильевич учини знамя на денгах князь великий на коне, а имея копье в руце, и оттоле прозваша денги копейныя». Так родилась копейка. Таким образом, наша российская копейка в 1984 году вполне могла отмечать свой 450-летний юбилей.

Примечательно, что на первых копейках в таком воинственном виде представлен возведенный в то время на трон малолетний младенец, лишь впоследствии ставший государем Иваном Грозным. Причем на ранних выпусках монет его изображали безбородым и только позднее, когда Ивану IV минуло 20 лет, всадник на монетах обрел бороду.

Хотя сражающийся с драконом всадник на печатях и монетах XIII-XIV веков внешне весьма напоминает широко известное изображение Георгия-змееборца, в официальных документах того времени он определенно трактуется как олицетворение великого князя или царя . И лишь позднее, уже в XVIII веке, устраняется эта двойственность в трактовке фигуры победоносного всадника на государственных эмблемах России.

Учрежденная Петром I геральдическая комиссия постановила наконец считать всадника, изображенного на государственном гербе, Георгием Победоносцем . Высочайшим указом Верховного тайного совета от 10 июля 1728 года был определен рисунок герба: «Герб государственный по-старому двуглавый черный орел... В середине того орла Георгий на коне белом, побеждающий змия, епанча и копье желтые, венец желтый же, змий черный, поле кругом белое...» Во времена Анны Иоанновны победоносный всадник с копьем на государственных эмблемах России однозначно становится святым Георгием Победоносцем.

Такое возрождение давнего образа, быть может, осуществлялось и осознанно, с целью утверждения одной из основных политических идей Русского государства- идеи преемственности власти московских князей через владимирских от киевских. И, наверное, нельзя было найти лучшего свидетельства этой преемственности, чем образ единого покровителя от Бога - святого Георгия.

Вот каким предстает он на знаке упомянутого выше военного ордена: «...изображен царства Московского герб на финифте ж, то есть: в красном поле святки Георгий, серебряными латами вооруженный, с золотою сверх оных висящею епанчею, имеющий на главе златую диадему, сидящий на коне серебряном, на котором седло и вся збруя золотая, чернаго змия в подошве щита золотым копьем поражающий».

Надо сказать, что подобный сюжет с всадником издавна входит в другую жемчужину отечественной геральдики. Как свидетельствуют исторические источники, герб Москвы - всадник, вернее, упоминавшийся выше «ездец» известен с XIV века. При его утверждении в 1856 году уже не безликий «ездец», а святой Георгий становится главной деталью герба. Его описание гласило: «В червленом щите св. великомученик и победоносец Георгий в серебряном вооружении и лазуревой приволоке (мантии) на серебряном, покрытом багряною тканью с золотою бахромою коне, поражающий золотого, с зелеными крыльями, дракона золотым, с осьмиконечным крестом наверху, копьем».

Такое сверкание красок отличает фигуру Георгия Победоносца не только на этой официальной эмблеме. И на церковных иконах он предстает перед нами в сиянии ярких и светлых тонов, являя собой самого, так сказать, нарядного святого.

Писатель Е. Дорош, передавая свои впечатления от иконы «Чудо Георгия о змие» из-под Шенкурска, восхищался «слегка золотящимся фоном, подобным освещенному утренним солнцем песку на берегу теплого моря, и почти летящим на белом коне юным рыцарем... сочетанием по преимуществу желтого, белого и красного цветов, образующих как бы поток света, излучаемого поверхностью сравнительно небольшой иконы».

Чудо Георгия о змие. Первая половина XV в.

В церковном календаре день святого Георгия - весенний Юрьев день - приходился на 23 апреля (по старому стилю). К этому времени в средней полосе России, а тем более на юге уже появляется первая трава, и после долгой зимы крестьянин выгонял свою скотину в поле. Для крестьянина это был один из важнейших моментов его земледельческого цикла. Переживший зиму скот как бы передавался в этот день из рук человека на попечение природы со всеми ее добрыми и злыми силами.

А скот для крестьянина-земледельца значил очень многое. Надо ли говорить, что лошадь еще каких-нибудь сто лет назад составляла на Руси всю энергетическую базу земледелия (без которой оно вообще невозможно), да и корова была по-своему незаменима, давая молоко, мясо, наконец, весьма ценившийся навоз.

С первым выгоном скота в поле было связано множество древних народных обрядов, примет, заговоров, пословиц, загадок. На Егория коров и остальных животных выгоняли в поле вербой, срезанной в вербное воскресенье, приговаривая при этом добрые пожелания своей скотине и как бы передавая ее под охрану святому. Ведь он согласно народным поверьям являлся не только покровителем домашнего скота, но и повелителем волков.

Считалось в народе, что без приказа Егория волк не мог тронуть ни овцы, ни коровы. «Что у волка в зубах, то Егорий дал!» - говорит пословица. Вместе с тем существовал также особый охранный ритуал, во время которого совершался, как говорили, «обнос скота». Этот обряд надлежало исполнять истово и торжественно.

Известна интересная запись такого ритуала, сделанная учеными в Чухломском районе Костромской области. Вот что сообщает информатор, сам когда-то бывший свидетелем подобного обряда:

На Егория у нас всегда скот обносят. Утром священной вербочкой выгоняют коров, овец, телят, коз в поле. Пригонят и ждут обносчика. Приходят и бойцы с ружьями. Вот дед придет, и начинают. В решете жито, образ Георгия Победителя, замок с ключом, обкосок. Он начинает идти против солнца. Доходит до того места, откуда пошел, останавливается, крестится, решетом и иконой крестит стадо и читает про себя: «Господи, благослови меня, Василия раба, обнести своих милых животов. Не я обношу, а прошу Господа Бога Иисуса Христа, Николая Чудотворца и Егория Победоносца. Святые мои апостолы, обнесите моих милых животов, обнесите их железным тыном, обтяните их медной проволокой, покройте пеленой святой, нетленной ризой... Спаси, Господи, от огня, от воды, от лютого зверя, от ползучего змея и от волшебных стихов, чтобы лютый зверь не видел бы своим зорким глазом, не слыхал своим чутким ухом реву коровьего, блею овечьего и боялся бы голосу человечьего. Аминь!» Как скажет: «Аминь!» - так бойцы из ружей стреляют. И так три раза. Как скажет третий раз, так и садится на землю, и ему подкатывают крашеные яйца. Боятся за скот: кормят, кормят зиму, да вдруг волк съел...

Где, в каких церковных наставлениях расписаны такие подробности этого удивительного обряда? Будто древний языческий волхв или шаман, заклинающий добрые и злые силы природы, предстает перед нами в облике деревенского деда-обносчика. Свойственные ритуалу «обноса скота» отдельные приметы христианства и даже неологизмы (медная проволока и пр.) не могут заслонить его исконной языческой сущности.

В иных местностях, где она уже безвозвратно утрачена, в Егорьев день, как сообщают другие информаторы, «в поле выносили стол, ставили икону, и попы служили молебен». В настоящее время все эти обряды совершенно исчезли, и разве что какая-нибудь старушка по традиции выгонит свою корову в поле вербочкой.

Исстари сложились и ежегодно на протяжении веков повторялись подобные магические ритуалы, и отцы церкви весьма искусно связали такой переломный, значимый день с именем победоносного святого. Наверное, нельзя было найти более действенного христианского покровителя и защитника в этом крестьянском деле, равно как, сделав этот шаг, нельзя было более тонко и ненавязчиво способствовать славе и популярности Георгия Победоносца.

Поэтому естественно, что с введением христианства на Руси культ святого Георгия, как бы привитый на дикую поросль поверженного древа язычества, быстро заместил собой почитание древнейших дохристианских покровителей земледельца-язычника. Уже Софийская летопись под 1471 годом называет святого не по-книжному, а по-народному Егорьем Храбрым.

И каких только славных деяний не числили за ним! В заговорах Егорий вместе с Царицей (т. е. Богоматерью) ограждает скот тыном, вместе с Зосимом и Савватием покровительствует пчеловодству, ограждает растения от червей (для чего икону святого надлежало поместить на восточной стороне зеленеющего сада), является помощником на охоте, охраняет в пути от вора.

В Древней Руси Георгий почитался как «пленных освободитель и нищих защититель», как заступник от воров и разбойников. Отправляющийся в дальний путь обычно произносил «егорьевский заговор». Н. Гринкевич, из книги которого «Строки, имена, судьбы...» почерпнуты некоторые упоминаемые здесь факты, приводит текст такого заговора:

Едет Егорий храбрый на белом коне,
Златым венцом украшается,
Булатным копьем подпирается,
С татем ночным встречается,
Речью с ним препирается:
- Куда, тать ночной, идешь?
- Иду я людей убивать, Купцов проезжих добывать.
- А Егорий удал,
Ему дороги не дал,
Православных обороняет,
В пути-дороге сохраняет!

Все это так. И воинственный правитель, и смиренный земледелец, и многие другие, нуждающиеся в чужой отваге и защите, и даже умудренный наукой искусствовед могут найти в образе Георгия Победоносца какие-то свои, близкие им грани. Но не пора ли, однако, взглянуть на фигуру святого Георгия глазами ее творца и созидателя - глазами христианской церкви? Ведь именно она, приняв под свое покровительство столь красочный образ и причислив его к сонму святых, положила начало расцвету культа этого великомученика. Что же могут поведать о нем христианские богословы?

Культ Георгия Победоносца был перенесен на Русь (да и вообще в европейские края) вместе с христианством из Византии. Именно в этом восточном центре Римской империи где-то около IV века появляется фигура святого великомученика Георгия. Самое раннее сказание о его жизни и подвигах относится к V веку нашей эры. На него ссылается в своем «Похвальном слове» автор «Великого канона» Андрей Критский, оно же использовано известным собирателем и пересказчиком древних житий святых греческим патрицием и магистром Симеоном Метафрастом. Именно на Метафраста ссылается энциклопедия Брокгауза и Ефрона в своей краткой биографической справке о святом Георгии.

Житие святого повествует о том, что во времена гонений на ранних христиан ко двору императора Диоклетиана является юный военный трибун Георгий, родом из Каппадокии, и на собрании высших имперских чинов объявляет себя христианином. Словесные увещевания и попытки придворных лиц и самого императора заставить знатного юношу отступиться от своего решения не имеют успеха. Тогда Георгия согласно нравам того жестокого времени подвергают мучениям, но он, как повествует предание, с божьей помощью укрепляется духом и на деле доказывает чудотворную силу христианской веры.

Когда его пытаются загнать копьями в тюрьму, острие копья сгибается, точно оловянное, едва коснувшись тела. В темнице на Георгия надевают оковы и кладут на грудь огромный камень. Тщетно... На другой день его привязывают к утыканному мечами колесу, чтобы, вращая последнее, разодрать таким образом его тело. Безрезультатно... Затем надевают горящие, с торчащими внутрь гвоздями сандалии, бьют палками по устам, бичуют воловьими жилами...

Георгий стойко выдерживает все мучения, остается невредимым и продолжает творить чудеса. Как повествует сказание, он обращает в христианство жену императора Александру, придворного мага Афанасия и еще нескольких менее именитых личностей. Войдя в храм Аполлона, Георгий вынуждает его сознаться, что тот не бог, попутно исцеляет вола и совершает еще немало подобных славных дел. Терпение Диоклетиана, однако, исчерпывается, и он велит казнить Георгия и его новоявленных соратников-христиан. Хотя Георгию удавались чудеса, казнь, как ни странно, более удалась Диоклетиану. Согласно сказанию это совершилось 23 апреля 303 года н. э.

А дальше оживает легенда, знаменитое «Чудо Георгия о змие». Именно эта история принесла Георгию славу Победоносца. В одной из версий легенды говорится, что однажды Георгий оказался в городе Ласия, во владениях царя Сельвия, идолопоклонника, нечестивца и гонителя христиан. Вблизи города, в озере, поселился чудовищный змий, который стал пожирать горожан. Военные кампании Сельвия против ужасного змия не имели успеха, и население принялось роптать.

По решению царя горожане согласились день за днем отдавать на съедение змию своих детей с тем, что последней жертвой станет дочь царя. Но вот настал и ее черед...

В это время проезжавший мимо Георгий решил напоить своего коня, увидел у озера плачущую деву, разговорился с ней и узнал о ее беде. Попутно он дипломатично выяснил, что девушка, царь - ее отец и все жители города поклоняются идолам, и, стало быть, представился удобный случай, сотворив чудо, обратить здешних жителей в христианство. Божественный глас одобрил его решение.

И когда показался змий, Георгий со словами: «Господь Бог мой, погуби ужасного змия, чтобы уверовали эти неверные» - бросился навстречу чудовищу, и то упало к его ногам. С помощью девицы Георгий связал чудовище, привел его в город, показал народу и предложил всем уверовать в истинного бога, давшего человеку чудесную силу победить змия. Когда горожане закричали: «Веруем в отца, сына и святого духа, в единосущную и нераздельную троицу!» - чудовище было убито, а царевна возвращена своему отцу.

Георгий же, как говорится в легенде, с помощью архиепископа Александрии «в пятнадцать дней окрестил царя, его вельмож и весь народ, примерно двести сорок тысяч человек». Как неотразимы эти конкретные цифры и какая искусная рука вставила их в текст легенды! Своей трезвой материальностью они как бы набрасывают покров реальности на остальные события легенды. Чудо почти обретает некие физические размеры и оттого становится правдоподобнее.

Легенда эта странным образом вытесняет в дальнейшем из народной, да и церковной памяти все остальные чудеса и эпизоды жития великомученика. Она освобождается со временем от избыточных деталей, перерастает рамки христианства и, обретя величие символа, становится неотъемлемой частицей общечеловеческой культуры.

Впрочем, ничего странного в этом преображении может и не быть. Если окинуть внимательным взглядом всю освященную церковью биографию святого Георгия, то большинство составляющих ее эпизодов ограничивается традиционными для подобных биографий христианских святых рамками мученичеств и чудес. Порой они кажутся позаимствованными у других христианских святых. И только «чудо о змие» стоит особняком и принадлежит единственно этому христианскому святому.

Более того, создается впечатление, что житие святого Георгия появилось отдельно от легенды о битве Георгия со змием, одновременно с ней или даже позже ее . И что отцы христианской церкви по-своему распорядились доставшейся в наследство христианству от языческой эпохи фигурой змееборца, приписав к уже существовавшему образу приличествующее христианскому святому житие. Согласно мнению некоторых ученых так или примерно так змееборец и победоносец языческих времен стал святым великомучеником Георгием, символом победы христианства над язычеством, а позднее - символом победы церкви над ересью.

Но, быть может, существовала такая реальная историческая личность, которую можно и даже следует отождествить с Георгием Победоносцем? Историки церкви и богословы приложили немало труда, «пытаясь рассеять мрак, окружающий начало пресловутой легенды», как сказал об этих поисках историк и литературовед прошлого века А. Кирпичников.

В конце концов нашлась подходящая фигура епископа александрийского Георгия, принявшего насильственную смерть от язычников во второй половине IV века. Но эта кандидатура вызвала серьезные возражения историков. Возникали и другие, отвергнутые впоследствии версии. Реальный исторический предшественник Георгия-змееборца не находился.

Вольтер со свойственной ему отрезвляющей иронией подвел итог этим поискам в своих комментариях к «Орлеанской девственнице». «Наш святой Георгий-каппадокиец, - писал он, - полковник на службе Диоклетиана, замученный, как говорят, в Персии, в городе Диосполе. Но так как у персов не было такого города, то позднее стали считать, что он был замучен в Армении, в городе Митилене. В Армении нет Митилены так же, как нет Диосполя в Персии. Но, во всяком случае, установлено, что Георгий был кавалерийским полковником, ибо его конь при нем и в раю».

Многие исследователи в прошлом пытались найти земные истоки легенды о Георгии Победоносце, отталкиваясь от причудливой внешней канвы сложившейся истории святого. Скрупулезно сличались различные редакции легенды, отыскивались в мифологии разных народов внешне схожие двойники Георгия, проводились эффектные, но поверхностные параллели. Образ Георгия связывался то с Персеем, то с персидским Митрой, то с героем древнегреческих мифов Беллерофонтом, укротившим крылатого Пегаса, и еще со многими другими божествами и персонажами мифов.

В работах советских ученых (В. Н. Лазарева, М. В. Алпатова и других) показано, как с изменением конкретной исторической обстановки менялись общественные отношения и соответственно возникал новый оттенок, новая ипостась популярного образа. Так было и в Византии, так было и на Руси.

Между тем согласно одной из высказанных учеными версий о происхождении «Чуда о змие» следы легендарного Георгия-змееборца из Византии ведут нас прямо к египетским христианам - коптам. Наименование это утвердилось за египетскими христианами со времени покорения Египта арабами. Завоеватели отмечали этим именем египтян, оставшихся верными христианству, от египтян, принявших ислам.

Как известно, копты занимают в истории христианской церкви особое место. Их богатая и пока еще недостаточно изученная культура является как бы переходным звеном между культурным наследием язычества Древнего Египта, Греции, Рима и культурой христианской Византии. На то были свои исторические причины.

В 332 году до н. э. войска Александра Македонского завоевывают Египет, открывая тем самым новую страницу истории древней страны. После смерти великого полководца Египет был отдан одному из греческих военачальников - Птолемею I и в течение трех с половиной веков испытывал сильное греческое влияние. Затем в 30 году до н. э. страна попадает под власть Рима, а в 395 году входит в состав Византийской империи.

Вот эти семь веков и составляют период Греко-Римского Египта, эпоху, когда в горниле истории смешиваются и переплавляются три великие древние культуры. Именно в этот период возникает христианство и вбирает в свою нарождающуюся мифологию наиболее привлекательные языческие образцы.

Как отмечал известный русский ученый-историк Б. А. Тураев, «копты показали себя достойными потомками охотников писать египтян». Вероятно, поэтому заложенные ими в Египте первые христианские монастыри стали центрами производства христианской литературы и зарождающейся иконографии. «Высокое развитие египетского искусства, - писал выдающийся исследователь истории религии Н. П. Кондаков, - и на его месте эллинистического в первых трех веках указывает само, где надо искать первые шаги греко-восточной христианской иконографии».

Из стен монастырей выходят и расходятся по всему христианскому миру не только переводы Библии, апостольские постановления, творения святых отцов, но и многочисленные произведения оригинальной литературы - апокрифы, акты мучеников, рассказы о монахах и деяния соборов. «Последние три группы, - замечает Б. А. Тураев, - большею частью не менее апокрифичны, чем первая, и все четыре гораздо ближе стоят к древнеегипетской литературе, чем к Библии».

Вот тогда-то и появляются образы коптских конных святых, среди которых особенной популярностью пользовалась фигура всадника на белом коне, поражающего копьем зверя. «Эта тема, - указывал исследователь христианского Египта В. Г. Бок в своей глубокой работе «О коптском искусстве», - очень известна в языческом мировоззрении египтян и изображала Горуса, поражающего Тифона, убийцу отца его». Образ победоносною воина, поражающего змея, встречается не только в литературных сказаниях, но и в замечательных памятниках материальной культуры той эпохи, которые известны ученым как коптские ткани.

Одним из красивейших образцов этих творений коптских мастеров является ткань с изображением святого Георгия на коне из собрания Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Вот как передается в описании-каталоге собрания впечатление от этого сотканного почти полторы тысячи лет назад чуда: «Контрастно составленные краски достигают ослепительной яркости... Сияющие тона: белый, красный, желтый, голубой - буквально ошеломляют своим радостным, ничем не сдерживаемым звучанием». Не правда ли, как будто здесь вновь ожили приведенные выше слова восхищения, высказанные Е. Дорошем под впечатлением русской иконы «Чудо Георгия о змие»?

В собраниях Эрмитажа и Музея изобразительных искусств имени Пушкина имеются и другие подобные образцы коптских тканей. Хотя некоторые детали изображения Георгия на тканях и на иконе, упоминаемой Е. Дорошем, не совпадают, преемственность сюжета не вызывает сомнений.

Из тех же египетских христианских источников исходит и самое раннее и наиболее любопытное изображение, в котором зримо проявляются черты Георгия Победоносца. Это принадлежащий собранию Луврского музея ажурный барельеф, который датируют V веком. На барельефе представлен традиционный сюжет с Георгием Победоносцем - всадник на коне поражает копьем дракона.

Однако самое примечательное состоит в том, что всадник показан с головой сокола, а дракон - в виде крокодила. И, стало быть, на барельефе изображена сцена популярнейшего в Древнем Египте мифа о битве сокологолового бога Гора с носителем всяческого зла Сетом, которого обычно представляли в виде змея, крокодила или гиппопотама.

Копты. Рельеф с изображением бога Гора, пронзающего копьем крокодила.
Камень. 4 в. Лувр. Париж.

Поскольку в религиозных представлениях египтян фараоны считались сыновьями верховного бога Египта - солнечного Ра, Гор объявляется старшим сыном Ра и становится верным и грозным защитником солнечного бога от всяческих врагов.

Этот религиозный миф очень быстро приобретает политический характер и играет исключительную роль в поддержании и возвышении авторитета фараона, особенно при возникновении неблагоприятных для страны внешних политических обстоятельств или внутренних смут. Полный текст мифа о Горе Бехдетском высечен на внутренней стороне западной стены главного храма Гора, который находится в Эдфу.

В этом храме, сооруженном при Птолемеях, совершались в честь Гора мистерии - своего рода драматические представления, в которых принимал участие сам фараон. «Да сотворит это царь, - говорится в тексте, - когда случится тревога и мятеж!.. Тогда да скажет сам царь: «Я мститель бога, вышедший из Бехдета, и имя мое - Гор Бехдетский!»

Там же можно видеть изображение Гора, побеждающего врагов. Коня на этом рельефе, естественно, еще нет, ибо лошадь была неизвестна египтянам вплоть до нашествия Александра Македонского. Гор стоит в ладье и поражает копьем чудовище в воде - крокодила. А вот текст гласит следующее: «Придите и взгляните на Гора на носу его ладьи, подобно Ра, когда он сияет на горизонте, одетый в зеленое одеяние, одетый в красное одеяние, покрытый его украшениями, Белая и Красная короны прочно посажены на его голове...»

Вероятнее всего, именно таким увидели своего будущего Победоносца копты. И, водрузив его фигуру на коня, как это принято было в Древнем Риме при сооружении статуй прославляемых императоров, сотворили неувядаемый образ поражающего дракона Георгия.

Остается добавить, что в еще более древних египетских сказаниях уже не Гор, а сам Ра - солнечный бог выступает в качестве славного воина и побеждает своих врагов, имеющих обычно облик гигантского змея. В разных центрах Египта повторялась эта легенда, и в зависимости от вида главного почитавшегося в этой местности божества Ра принимал облик то сокологолового воина, то ихневмона, а то и... огненно-рыжего кота!

Один из таких мифов отражен в 17-й главе сборника древнеегипетских магических заупокойных текстов - так называемой «Книги Мертвых». Рисунок виньетки к этой главе передает кульминационную сцену мифа: под сенью густого зеленого дерева огненно-рыжий кот отсекает мечом голову змею. Пояснение в тексте гласит: «Я, этот великий кот, который сражался при сикоморе в Гелиополе, в ночь битвы, тот, который сторожил виновных в день истребления врагов вседержателя... Что это? Великий кот, который сражался при сикоморе в Гелиополе, это сам Ра». Известны и другие подобные древние тексты, повествующие о великих сражениях со змеем.

Как писала глубокий знаток истории и искусства Древнего Египта М. Матье, «образ солнца - победоносного воина сначала пешего, а позднее всадника, впоследствии в сильнейшей степени повлиял и мифологически и иконографически на создание в христианском Египте многочисленных культов святых всадников-победоносцев: Сисинния, Фиваммона, Феодора и других...»

Копты, переняв у древних египтян сюжет одного из наиболее впечатляющих религиозных ритуалов, дополнили его новыми, восточными и римскими элементами, развили сообразно своим творческим склонностям и сотворили в итоге апокрифическую легенду о конном святом Георгии. Богатая фантазия коптов расцветила легенду многочисленными, подчас весьма вольными по содержанию эпизодами жития святого, а римский обычай увековечивать императора в виде конной статуи подсказал им достойный внешний облик святого.

Очевидно, в ранних, преимущественно устных вариантах апокрифа уже имелось и «чудо с драконом». В таком первоначальном виде легенда содержала в себе, как писал В. Н. Лазарев, «много нелепого, зазорного и фантастического», что не мешало (а может быть, и способствовало) ее огромной популярности.

Вот этот весьма известный в среде первых христиан апокриф, по-видимому, и обратил на себя внимание церковных деятелей Византии в конце V века. То был период близившейся полной победы христианства над еще сопротивлявшимся язычеством, и в моде, если позволительно так выразиться, были святые, принявшие мучения за новую веру. Ведь идея мученичества составляет один из краеугольных камней идеологического фундамента христианства.

Византийская церковь не прочь была пополнить довольно еще редкие ряды святых мучеников такой популярной фигурой, как Георгий. Но для этого следовало основательно переработать апокриф - опустить сомнительные или не отвечающие требованиям момента эпизоды и привести житие в более или менее канонизированный вид, сохранив все же кое-какие индивидуальные черты из первоначального апокрифического облика Георгия. Так и было сделано.

При этом ушли в тень многие сочиненные коптами фантастические эпизоды его жития, и вместе с ними, очевидно, было изъято из жития неуместное по тем временам «чудо с драконом». Взамен были добавлены некоторые благостные подробности о юности Георгия, да еще придан лик мученицы его матери. Как видим, переработка не была радикальной. Она свелась к изъятию отдельных эпизодов и развитию не разработанных коптами деталей. Однако даже такой исправленный и дополненный вариант жития настолько сохранил первоначальный апокрифический дух, что был подвергнут официальному осуждению и едва ли не запрету. Но и это ничуть не уменьшило популярности образа святого Георгия.

В последующие годы, по мере усиления влияния и роли христианской церкви, велось дальнейшее редактирование жития. Оно сводилось опять-таки к изъятию наиболее сомнительных коптских элементов и постепенному переходу от ставшей менее актуальной к тому времени идеи святости через мученичество к набирающей актуальность идее святости через чудотворчество. Времена мучеников прошли, победившему христианству теперь понадобились веские доказательства могущества новой веры. Ничто лучше чудес, творимых святыми, не подходило для этой роли.

Вот тогда-то святой мученик Георгий становится чудотворцем. Постепенно в его житии нарастает арсенал демонстрируемых им чудес - сначала добавляется три, а затем еще шесть чудес. Наконец около VIII века одним из последних в этой серии возникает в официальной версии «чудо с драконом».

Но самое примечательное состоит в том, что в характере творимых святым чудес, да и во внешнем облике его явственно нарастают военные мотивы. Утратив крест мученика, святой Георгий превращается сперва в пешего воина с копьем или мечом в руке, а затем уже становится конным святым и змееборцем.

Весь этот период быстрой трансформации образа Георгия совпадает с важными событиями в истории Византии. В IX-X веках рабовладельческий уклад сменяется феодальным. К власти приходит и правит в течение двух веков Македонская династия, почти все императоры которой известны как выдающиеся полководцы.

Воинственная империя энергично наступает на соседние страны, ведет нескончаемые войны с сарацинами и подчиняет себе все новые земли и народы. Захвачена северная Сирия, завоеван Крит, разрушено болгарское царство, присоединена Армения... Попутно византийскими императорами подавляется ряд народных восстаний в покоренных странах. В охране растянутых границ империи и столкновениях с мобильными кочевыми народами все большую роль начинает играть конный воин.

Естественно, что в этих условиях прежние немощные святые мученики выглядели весьма неубедительно в качестве божественных патронов военного промысла. Усилившейся военной знати, армии да и самому воинственному императору потребовались более действенные святые покровители. Вот здесь-то появляется и выходит на идеологическую арену целая плеяда «святых воинов», Среди которых был и знакомый нам Георгий.

И хотя еще в начале IX века патриарх Никифор наложил запрет на все ранние редакции жития святого Георгия, византийская церковь в конце концов вынуждена была молчаливо принять в свой идеологический арсенал древний коптский образ конного святого, победоносно попирающего дракона. Такова была объективная историческая потребность времени.

Любопытно, что на Западе почитание Георгия, вера в него как в защитника воинов особенно утвердились во времена крестовых походов. Как отмечает Н. Гринкевич в упоминаемой выше книге, «Строки, имена, судьбы...», «Ричард I Львиное Сердце, участвовавший в третьем крестовом походе, все свои победы объяснял покровительством Георгия Победоносца».

По статуту Генриха VIII, 23 апреля 1522 года Георгий был избран покровителем старейшего английского кавалерского ордена Подвязки. Оксфордский собор постановил праздновать в Англии его день 23 апреля.

«В моем собрании, - пишет Н. Гринкевич, - хранится несколько старинных серебряных и медных георгталеров, впервые появившихся в XVI веке в Германии и затем быстро распространившихся по всей Западной Европе. Это - амулеты, талисманы, носившиеся главным образом воинами и моряками, верившими в их чудодейственную спасительную силу. На лицевой стороне георгталеров чеканилось изображение Георгия, поражающего копьем дракона, и надпись: «S. Georgius equitum patronus» - «Святой Георгий покровитель всадников (воинов)».

Весьма примечательной и несколько иной по своему характеру представляется эволюция идейного содержания образа Георгия на Руси. К тому времени, когда культ этого святого переносится на Русь, становление его в Византии в общем-то завершилось. В последующие века существования империи образ Георгия, обретая отмеченную выше тональность, в принципе меняется мало. На Руси же, попав на новую историческую почву, культ святого Георгия начинает свою новую жизнь.

Ярослав, перенимая у византийских императоров их высший символ могущества - божественного патрона, как бы перенимал с этим своим новым христианским покровителем и частицу мощи, авторитета и блеска византийской державы. Здесь неуместны были различные сомнительные апокрифические варианты жития Георгия. Поэтому, вероятно, в наиболее ранних известных на Руси изображениях святого он предстает в том виде, какой был официально принят византийской церковью, - как пеший воин с копьем (либо мечом) и со щитом.
Выдающийся образец такого живописного лика Георгия представлен в иконостасе Успенского собора Московского Кремля. В нижнем ряду пятиярусного иконостаса размещены замечательные произведения иконописи XII-XVII веков, написанные в Москве специально для кремлевских соборов, а также привезенные московскими великими князьями и царями из других древних центров русской художественной культуры.

Среди них особенное внимание обращает на себя икона святого Георгия XII века. Вот какой предстает она в описании специалиста-искусствоведа: «Фигура Георгия широкоплечая, с крепко поставленной головой, с крупными, сильными руками. В правой руке он держит копье, в левой меч. Лицо его светлое, с румянцем, красными губами и огромными миндалевидными глазами, которые смотрят строго, пристально и спокойно. В этом образе художник воплотил народный идеал воинской доблести и мужества...»

Святой Георгий. XII в. Успенский собор Московского Кремля.

Как известно, указ Бориса Годунова о прикреплении крестьян к земле отменил эту давнюю привилегию. Указ Бориса Годунова известен сейчас лишь историкам, но отзвуки его сохранились в народной памяти в виде поговорки «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!».

Но и апокрифический вариант жития святого Георгия, включающий «чудо с драконом», довольно рано, едва ли не при Ярославе, проникает на Русь. И вот он-то, вернее, стоящее особняком впечатляющее «Чудо Георгия о змие» обретает на Руси необыкновенную популярность, а весьма скоро- и официальное признание. Тому были свои исторические причины.

И в домонгольский период, и во время татаро-монгольского нашествия, и позднее в истории Руси немало было кровопролитных междоусобиц и битв с врагами. Во всех этих ратных делах наиболее достойным божественным покровителем князей и феодальной знати на Руси, естественно, становился святой воин и победоносец Георгий. Да и пример Византии, и дальновидный первоначальный шаг Ярослава являли собой убедительные свидетельства тому.

Неудивительна поэтому активность, с какой распространяется официальный культ святого Георгия, о чем уже упоминалось ранее. Но на Руси, где конь составлял основу землепашества, а конный всадник особо ценился в сражении, уже не пеший воин Георгий, а конный Георгий-змееборец представлялся более мощной и притягательной фигурой.

С другой стороны, искоренение церковью язычества, низвержение прежних кумиров, с которыми так или иначе связывалось мировоззрение народа, создали некую идеологическую пустоту. Предназначавшиеся для ее заполнения образы новых богов не могли в своем готовом, так сказать, застывшем виде возместить эту утрату и стали переиначиваться на местный лад. Так было и с фигурой святого Георгия.

В истории, пожалуй, любого народа встречается немало свидетельств о силах зла, подавлявших людей. В их число могли входить и чуждые человеку силы природы, но главными все же являлись социальные силы зла - всякого рода угнетатели и поработители народа.

Обидчиков бывало достаточно, защитники же существовали скорее в мечтах, и простому человеку оставалось полагаться если не на собственные, то на чудесные силы добра.

Он стремился воплотить свои мечты о мудрой силе, доброте и справедливости в конкретных, понятных ему и близких, но все же чуточку сказочных ликах богатырей, витязей, карающих зло и восстанавливающих справедливость. Ими полны сказки, былины, предания.

И вот когда на Руси, лишенной языческих богов, утверждается культ святого Георгия, то не покровительствующий князю святой пеший воин, а полнокровный апокрифический змееборец и победоносец привлекает внимание и симпатии народа. Проникшее вместе с духовными стихами «Чудо Георгия о змие» становится как бы центром притяжения и кристаллизации традиционных народных представлений о добром герое-защитнике и заступнике.

Фигура Георгия Победоносца не только вбирает в себя черты таких былинных богатырей, как Добрыня Никитич и Илья Муромец, но и замещает близких по характеру и духу древних поверженных богов. Полагают, что языческий Хорс - солнечный конный бог славян уступил Георгию Победоносцу свой небесный пьедестал. В конечном итоге не церковный статичный пеший воин утонченного вида, а по-крестьянски обстоятельный конный богатырь, энергично попирающий всяческое зло, становится подлинным народным героем и входит в культурное достояние народа.

Естественно, что ореол доблестного воина, славного витязя, борца за правду, заступника и защитника придал необыкновенную привлекательность лику Георгия Победоносца и способствовал широкому распространению его культа в народе. «Любимыми иконами в русском быту, - пишет Василий Белов в своей книге «Лад», - помимо Спаса, считались образы Богоматери... Николая-угодника... и, наконец, образ Егория, попирающего копьем змия (заступник силой оружия)».

Есть два примечательных момента в этом стихийном состязании официальной и народной линий образа Георгия, красноречиво говорящих о том, что победу одержала в нем именно народная линия. Церкви же пришлось считаться с результатами этого выбора, дабы не утратить вовсе из своего актива не по-христиански воинственный, но привлекательный образ.

Во-первых, в духовных стихах, с которыми «Чудо Георгия о змие» широко распространилось по Руси, Георгий неизменно поражает дракона духовным оружием- словом, но никак не физически, не материальным копьем. Эта первоначальная церковная трактовка Георгия Победоносца не отвечала сложившимся в народе героическим представлениям о заступнике и была соответственно переработана. На подавляющем большинстве появившихся позднее икон Георгий уже по-богатырски владеет копьем, не применяя более словесного оружия. Здесь можно увидеть принципиальную по своему характеру уступку церкви народным чаяниям.

И во-вторых. Установленный Ярославом день церковного праздника святого Георгия - ноябрьский день глубокой осени - никак не соотносился с теми чертами, какие народ ожидал увидеть в образе Георгия - покровителя земледельца и скотовода. Момент, когда такое покровительство требовалось и могло проявиться наиболее ощутимо, соответствовал весне, но никак не глубокой осени.

Именно весна - время первого выгона скота в поле после длительной зимовки - связана была с наибольшими опасностями для главного и наиболее уязвимого достояния крестьянина - его скота. К этому времени исстари был приурочен ряд древних языческих обрядов, которые отнюдь не исчезли с введением христианства. Очевидно, церкви пришлось считаться и с этим обстоятельством, и праздник святого Георгия наиболее торжественно стал отмечаться все же весной - в апреле (по старому стилю).

Характерно, что энергичный эпический, народный облик Георгия Победоносца утвердился на Руси в тревожные времена, когда перед лицом всеобщей беды наиболее остро ощущалась потребность в чудесном защитнике и охранителе. Но уже с конца XV века, с переменой исторической обстановки, начинает меняться и внешний облик святого Георгия.

Набирает силу новгородская иконописная школа. А Новгород, избежавший губительного и разорительного нашествия, не испытывал столь жгучей потребности ни в реальном, ни, похоже, в божественном покровителе. При взгляде на новгородские иконы того времени создается впечатление, что церковь наконец-то смогла овладеть инициативой и несколько приглушить излишнюю воинственность характера святого.

Вновь (спустя несколько веков!) возникает аскетическая фигура пешего Георгия-воина, но при этом она становится изящней и декоративней. Вместе с тем и образ Георгия-змееборца сохраняется (ведь при всем желании его уже невозможно изъять из культурного наследия народа), но теряет свою мощь и жизненность и делается утонченней, камерней.

Впрочем, история всему определяет свое место. В наши дни лишь специалисты да дотошные посетители музеев обращаются к этим бледным копиям могучего образа, порожденным дисциплинированной фантазией мастеров прошлого. В памяти же народа живет образ эпического богатыря Георгия Победоносца, легендарного защитника, карающего всяческое зло, - высший символ активного добра.

И все же наш рассказ о нем будет неполным, если не упомянуть о двух российских достопримечательностях более позднего времени, вернее даже, государственных реликвиях, связанных с именем Георгия Победоносца. Одна из них принадлежит Москве, другая - Ленинграду.

Сегодня невозможно себе представить Московский Кремль без Большого Кремлевского дворца, стены которого были свидетелями многих славных актов отечественной истории. Построенный в 1839-1849 годах Большой Кремлевский дворец до 1917 года был московской резиденцией российских императоров и служил для парадных приемов.

Согласно оригинальному замыслу руководившего его сооружением архитектора К. А. Тона основной второй этаж дворца исполнен в виде ансамбля больших залов, посвященных русским орденам. Залы носили следующие наименования, отчасти сохранившиеся и поныне - Георгиевский, Екатерининский, Владимирский, Александровский и Андреевский. В архитектурном оформлении и убранстве каждого зала нашли отражение мотивы, навеянные символикой соответствующего орденского знака.

Не случайно, очевидно, среди прочих залов этого главного некогда московского дворца особо выделяется зал, носящий имя Георгия Победоносца, покровителя Москвы. В монографии «Художественные памятники Московского Кремля» мы можем прочесть о нем следующее: «Наиболее значительным залом Кремлевского дворца является Георгиевский, перекрытый огромным коробовым сводом: 60 метров в длину, 19 метров в ширину и 17 метров в высоту. Свод опирается на массивные пилоны, перед которыми поставлены декоративные пустотелые колонны, несущие над собой статуи. Эти выполненные скульптором И. Витали статуи олицетворяют области, вошедшие в состав Русского государства. В торцах зала помещен вверху горельеф, изображающий Георгия Победоносца - покровителя ордена... Свободные от лепнины стены зала покрыты белыми мраморными досками с названием воинских частей и именами лиц, награжденных орденом Георгия за военные заслуги».

Выведенные добросовестной рукой специалиста сухие строки не могут передать впечатления, производимого Георгиевским залом в натуре. Своей торжественной простотой и пропорциями этот светский зал напоминает храм. Однако это не храм смирения и молитвы. Сдержанная сила заключена в строгой шеренге величественных колонн, подобной замершей воинской линейке, что еще более подчеркивается равномерным строем уходящих в перспективу массивных и в то же время воздушных люстр. Как прекрасно увековечена здесь российская воинская слава предшествующих веков! Какая плеяда блестящих имен встает перед глазами!

В числе кавалеров ордена первой степени были: генерал-аншеф П. А. Румянцев-Задунайский - за Кагул, генерал-аншеф А. Г. Орлов-Чесменский - за Чесму, генерал-аншеф П. И. Панин - за Бендеры, генерал-фельдмаршал Г. А. Потемкин-Таврический - за Очаков. Все четыре степени ордена имели только фельдмаршалы- М. И. Кутузов-Смоленский, М. Б. Барклай-де-Толли, И. Ф. Паскевич-Эриванский и И. И. Дибич-Забалканский. Генералиссимус русской армии А. В. Суворов, прославившийся своими воинскими победами, имел лишь первые степени ордена. Прихоть императора Павла I, упорно игнорировавшего этот русский военный орден, помешала А. В. Суворову стать полным его кавалером.

Манифестом от 13 февраля 1807 года Александр I утвердил «Знак отличия военного ордена святого Георгия» - «Георгиевский крест», для награждения солдат и унтер-офицеров. В 1856 году были утверждены четыре степени его - два золотых и два серебряных нумерованных креста. В 1878 году учреждается носившаяся на георгиевской ленте медаль «За храбрость», переименованная затем в «Георгиевскую». Она также имела четыре степени.

О многих славных страницах отечественной истории могут поведать мраморные доски Георгиевского зала. Конечно, далеко не всем доведется побывать в этом замечательном храме русской воинской славы, но некоторым - возможно. И тогда, быть может, вспомнив этот незатейливый рассказ о легендарной фигуре победоносного Георгия, они смогут полнее ощутить аромат истории.